Все больше профессиональных спортсменов находят в себе мужество признаться — у них аутизм. Некоторым ставят диагноз в разгар спортивной карьеры, кто-то получил его в детстве, но всю жизнь скрывал из-за стигмы. И вот, наконец, они делятся своей историей, чтобы помочь всем людям с РАС, научить их не боятся осуждений и идти за мечтой. Почему-то аутическое сообщество эти заявления обычно трогают гораздо меньше, чем широкие круги фанатов. Мы собрали несколько недавних признаний, а затем спросили экспертов, почему они могут смущать семьи, столкнувшиеся с аутизмом, и какие суперсилы на самом деле проявляются при РАС?
Диагноз, не перевернувший жизнь
В последний месяц страницы многих таблоидов украсили статьи, посвященные Люси Бронз, выступающей за «Челси». Это одна из главных звезд женского футбола (лучший игрок 2020 года по версии ФИФА), уже переходящая в статус ветерана. Бронз за тридцать и спортивные журналисты начали обсуждать, как долго она ещё продержится. Сама Люси признает, что её уровень начал снижаться. Но уточняет, что сравнивает с формой на пике, когда была лучшей в мире, поэтому видит в себе силы играть ещё долго.
В этот раз она оказалась в центре внимания не из-за спортивных достижений. Звезда женского футбола призналась, что у неё расстройство аутистического спектра и СДВГ. РАС у неё обнаружили в 2021 году. После этого, в 2022 году, сборная Англии выиграла чемпионат Европы, Бронз отметилась в большинстве значимых матчей. Затем провела ещё ряд блестящих выступлений и только сейчас решилась сообщить о своем диагнозе.
Как признала футболистка, она всегда знала, что с ней «что-то не так», мама замечала её особенности в поведении с раннего детства. В школе у Люси были трудности с чтением и правописанием, ей поставили диагноз «дислексия». Ей было трудно устанавливать зрительный контакт, что зачастую создавало проблемы при общении с товарками по команде. А привычка Люси определенным образом трогать волосы во время игры давно стала отличительной чертой, которую заметили фанаты.
«Когда мне поставили диагноз, это не перевернуло мою жизнь, просто у меня немного открылись глаза. Я поняла, что в некоторых ситуациях, я воспринимаю события и действую иначе, чем многие другие люди», — комментирует Бронз.
Следом Милли Брайт, которая играет вместе с Люси за «Челси» и национальную сборную, решила сделать свое признание. Оказалось, у одного из её племянников тоже РАС и СДВГ, и он тоже играет в футбол. «Он играет за местную команду. Это само по себе повышает его самооценку. А то, как его тренер помогает ему управлять своими эмоциями и ожиданиями — что очень сложно для человека с аутизмом и СДВГ— действительно помогло ему развиться», — говорит Брайт. «Его игра в футбол также посылает сообщение родителям, товарищам по команде и другим детям. Да, он аутист и у него СДВГ, но его принимают в команду, он заслуживает быть в этой команде, и он может играть за команду. Он забивает, он защищается, он много работает и его заменяют, как и всех остальных. Он играет со всеми, независимо от их происхождения. Мы все разные, но в этом и заключается прелесть индивидуальности: мы все привносим в команду что-то свое».
Милли считает, что футбол — это не только путь к успеху, как это произошло с ней самой. Она считает, что игра может помочь всем.
«Это социализация, это терапия, это безопасное пространство, где вы можете довериться людям, если вам нужна поддержка», — говорит Милли Брайт.
«Открылись новые обстоятельства»
Недавно признание сделал и теннисист Дженсон Бруксби. По его словам, у него диагностировали аутизм в раннем возрасте, но решение сообщить об этом миру далось ему нелегко. «Всю свою жизнь я старался скрывать диагноз, опасаясь негативной реакции», — признается восходящая звезда тенниса.
По словам Бруксби, на признание он решился, чтобы помочь другим спортсменам с аутизмом и их семьям.
«Я очень надеюсь, что мой пример поможет спортсменам с РАС в будущем. Неважно, решаться они заявить о своем диагнозе или нет, по крайней мере, они будут знать, что это ОК, преодолевать те же трудности, что и я», — заявил он.
Бруксби, рассказал, что с двух лет проходил интенсивную терапию, до 40 часов в неделю. И безгранично благодарен родителям, которые сделали всё, чтобы помочь ему контролировать РАС. Главной отдушиной для него стал спорт, помимо тенниса были баскетбол, плавание и легкая атлетика, которыми он начал заниматься в очень раннем возрасте.
Впрочем, в этой классической «истории преодоления» есть ещё один важный нюанс. Перспективный спортсмен, получивший в 2021 году награду ATP как новичок года, был отстранен от игр на длительный срок. Он получил 18-месячную дисквалификацию после того, как ITIA (международное агентство по честности тенниса) обнаружило, что он трижды за год не предоставил информацию о своем местонахождении. Это считается серьезным нарушением антидопинговых правил. Затем наказание снизили до 13 месяцев дисквалификации, после того как «открылась новая информация». Какая именно официально не уточнялось, однако СМИ предположили, что наказание снизили как раз после того, как он заявил о своем аутизме. Команда Бруксби также намекала, что спортсмен нарушил правила исключительно из-за своего расстройства, которое с детства мешает ему следовать правилам.
Суперспособности?
Кара Макмертри представляла Англию в гребле на Олимпиаде 2020 в Токио. То, что она находится в спектре, обнаружили относительно поздно. После успешных выступлений на соревнованиях юниоров и молодежных команд тренеры стали замечать, что она задает слишком много вопросов, не может поддерживать отношения в команде из-за предельной искренности и отправили к психиатрам. Сначала ей поставили диагноз биполярное расстройство, чтобы объяснить резкие перепады настроения. Понадобилось еще пять лет, чтобы понять, почему прописанные таблетки не помогают. Уже в зрелом возрасте у неё обнаружили РАС и СДВГ.
По словам Кары, для неё занятия греблей всегда были отдушиной. Здесь были четкие правила, надо было выполнять одни и те же повторяющие действия.
«Это было катарсисом, — говорит она. — Сильное нажатие на весло давало мне сенсорную обратную связь, а повторяющееся действие успокаивало».
Ей было трудно поддерживать отношения в команде, соблюдать социальный этикет, что провоцировало конфликты. Но зато Кара сохраняла предельную концентрацию во время экстремальных нагрузок. Гиперфокус, проявляющийся при РАС и СДВГ, стал, как она потом заявляла, её «суперспособностью».
Элизабет Экман — психотерапевт и бывший консультант Шведского олимпийского комитета. В 2021 году она опубликовала исследование, посвященное нейроразнообразию в профессиональном спорте. В нем оценивались 200 ранее не диагностированных спортсменов топового уровня среди юниоров, а также их сверстники, не занимающихся серьезно спортом. Таким образом сравнили распространение СДВГ в спорте и академической среде. Как оказалось, те, кто не занимались спортом, не демонстрировали признаков СДВГ. В то же время спортсмены часто показывали симптомы СДВГ во время учебы, но не во время занятий спортом. Это, по мнению Экман, доказывает, что СДВГ действительно может становится преимуществом в спорте, а также, что это не монолитный диагноз, а его признаки могут меняться в зависимости от ситуации. Экман считает, что уровень «нейроразнообразия» в большом спорте гораздо выше, чем принято думать. Однако большинство спортсменов до сих пор не распространяется о своих диагнозах, опасаясь стигмы. Сама Экман, придерживается позиции, что такие расстройства, как РАС и СДВГ не являются однозначно негативными. Мозг, по её мнению, просто обрабатывает информацию иначе, чем у условно нормальных людей. Но это может быть, как проблемным фактором в одних ситуациях, так и полезным в других.
СДВГ, пожалуй, самый частый диагноз в профессиональном спорте. Например, Высшая лига бейсбола сообщала, что процент её игроков с СДВГ втрое превосходит средние показатели. Экман уверена, что из-за строгого тестирования и стигмы, сопутствующей психиатрической помощи, реальное количество нейронетипичных спортсменов еще больше. Но и тут есть другая сторона. На Западе для лечения СДВГ используются психостимуляторы. Эти вещества классифицируются как допинг. В 2005 году Высшая лига бейсбола США объявила о начале решительной борьбы со стимуляторами и введении дополнительного тестирования. После этого целый ряд профессиональных бейсболистов заявили, что страдают СДВГ. Сразу после введения дополнительных допинг-тестов количество людей, получавших стимуляторы по рецепту, возросло с 28 игроков до 103, что составило 8 процентов от всех игроков лиги. В 2013 году их уже было 119. Доктор Гэри Уодлер из Всемирного антидопингового агентства иронично заметил, что в Высшей лиге началась эпидемия СДВГ.
Подчеркиваем: СДВГ является серьезным расстройством, которое может буквально разрушить жизнь, если человек не получит необходимой помощи. Также верно и то, что не страдающие СДВГ люди могут существенно поднять концентрацию за счет аддералла, риталлина и прочих лекарств, которые без диагноза однозначно расцениваются как допинг. Уточним и что при аутизме эти препараты не прописываются.
Неэтичная мода на аутизм
Так является ли действительно аутизм «суперсилой», которая может помогать спортсменам?
«Аутизм – это спектр. И мы понимаем, что внутри спектра, несмотря на общность сквозных симптомов, есть люди с разной степенью функционирования», — рассказала SameSport.ru Екатерина Мень, президент «Центра проблем аутизма», который первый в России начал системно продвигать занятия спортом при аутизме.
Она обратила внимание, что аутизм затрагивает и моторные функции. Это новое знание, которое подтверждается научными данными, но еще не получило широкой известности. Такие сведения заставили бы иначе взглянуть на заявления о том, что аутизм дает преимущество в спорте.
«Многие знают о таких особенностях аутизма, как нарушении социальных и коммуникативных функций. И, иногда, только на этих симптомах отстраивается аутичная идентификация. Упуская влияние аутизма на моторные функции. У нас нет никаких оснований не доверять тем диагностам, которые установили каким-то людям аутизм уже во взрослом возрасте. Но вообще-то аутизм — это диагноз, который проявляется с рождения, рано манифестируется и формирует поведение и личность с раннего детства», — замечает Екатерина Мень.
Маркетинг адаптивного спорта через истории успеха спортсменов, у которых диагностировали аутизм в зрелом возрасте, вызывает вопросы и у Алины Ахметовой, директора АНО «Хрустальные пазлы», создательницы первой в России школы адаптивного фигурного катания для детей с диагнозом аутизм.
«Аутизм — это не суперсила, а серьезный диагноз, который, безусловно, снижает функциональность и качество жизни не только самого человека, но и всех его близких. Поэтому «мода» на аутизм кажется нам неэтичной. Хотелось бы, чтобы манипуляции диагнозом карались также строго, как применение допинга. Чтобы иметь возможность заявлять о диагнозе, нужно проходить его официальное освидетельствование, а не махать как флагом для привлечения внимания», —уверена она.
Как напомнила Екатерина Мень, есть звезды спорта, в чьем диагнозе нет оснований сомневаться. «Тот же многократный олимпийский чемпион Майкл Фелпс, футболист Месси. У них с детства диагноз, это верифицированные аутисты, которые никогда не были замечены в допинговых скандалах. Они достигали результатов не благодаря лекарствам, а именно аутистическим свойствам. Так, Майкл Фелпс, скорей всего, именно благодаря аутичности с детства столько времени уделял тренировкам. При аутизме человек может посвящать занятию, которое ему интересно, гораздо больше времени, чем другие люди. Это действительно можно считать преимуществом», — отмечает она.
При этом, если успешные спортсмены с высокофункциональным аутизмом получают всеобщее внимание и поддержку, то на другом конце спектра ситуации совсем не такая радужная.
«Люди, серьезно затронутые аутизмом, даже в рамках Специальной Олимпиады еще не могут получить свою подходящую нишу. Есть глубокие аутисты, которых мы хотим реализовывать в спорте (и они могут быть там вполне успешными), им надо найти подходящую категорию, куда-то прикрепить, где они могли бы конкурентно выступать. Понимание специфики спортсменов аутистического профиля — как аутизм отражается на координации, моторных функциях, мотивации других качествах которые необходимы в спорте — до сих пор нет», — описывает ситуацию Екатерина Мень.
Сейчас есть две фундаментальные проблемы, которые всплывают при разговоре о спорте с аутизмом. «Одна история — когда сильно-сильно высокофункциональные аутисты начинают манипулировать этой принадлежность ради допинговых поблажек, PR. А вторая — когда серьезные аутисты, имеющие уязвимость, связанную с заболеванием, не могут реализовать себя в спорте, потому что они не учтены никакими адаптивными системами, которые бы оценивали, именно, аутический профиль нарушения у спортсменов», — резюмирует глава ЦПА.